ВОЛЧЬЯ ХВАТКА - 1 Сергей Алексеев
АРАКСЫ - КТО ОНИ?
Аннотация
Роман известного писателя, как и все предыдущие его книги, поднимает острые проблемы истории России и её сегодняшнего дня. Захватывающие события разворачиваются на страницах романа: хозяин Урочища — охотничьей базы, — бывший спецназовец, «афганец», принадлежит к старинному сословию ратников-араксов, защитников Отечества, некогда составлявших Засадный Полк преподобного Сергия Радонежского. Каков он сейчас, как живётся и служится араксу в наше время?
КАЛИКИ-АРАКСЫ ПРИ СЕРГИИ РАДОНЕЖСКОМ
Калики перехожие — наказанные араксы, жили общинно в Сиром Урочище, своеобразном скиту. И были ещё там калики верижные, носящие на теле своём тридцатипудовые цепи — вериги, которыми усмирялась взбесившаяся плоть. Иначе их называли болящими, поскольку они когда-то переусердствовали в достижении Правила, перетрудились на правиле и, единожды войдя в состояние аффекта, более никогда не выходили из него и, не чувствуя, не соразмеряя силы своей, переступали неписаные законы — до смерти били соперников в Урочищах, буйствовали и колотили народ в миру. Тяжкие вериги приносили им со временем обратный эффект, достигаемый на правиле: наказанные араксы слабели и превращались в «ослабков» — уродливых, кривоногих, горбатых и физически убогих людей, кончающих жизнь свою в том же Сиром Урочище, где исполняли нехитрые обязанности по хозяйству, или уходили в мир, становились юродивыми, блаженными мудрецами.
Традиция эта соблюдалась жёстко и неизменно со времён Сергия Радонежского, который не бросал в тюрьмы и подземелья провинившихся, а напротив, приближал к себе, держал под рукой и перед своим недремлющим взором.
Накануне схватки приход калика мог означать самое неприятное и обидное — потерю поединка.
Сергей Алексеев. Волчья хватка. Книга 1. Гл. 1
ПОДГОТОВКА АРАКСА К БОЮ
Тогда он сделал глубокий вдох и затаил дыхание минут на пять: это обычно помогало, поскольку кислородное голодание прочищало подсознание. Образ соперника, выраженный в имени, постепенно растворился, перед глазами поплыли радужные пятна, и тогда он выдохнул и свёл руки, подтягивая противовесы. Это было исходным положением для «мёртвой петли» — кувырка через спину.
Сергей Алексеев. Волчья хватка. Книга 1. Гл. 1
БЫТИЕ ОПРЕДЕЛЯЕТ СОЗНАНИЕ
Ражный не знал ни его профессии в миру, ни увлечений, однако посмотрев, как поединщик обходится с оружием, сразу же определил военного человека. И это было очень важно! Род занятий накладывает свои отпечатки, быт диктует бытие, а бытие определяет сознание, как учили в школе…
Сергей Алексеев. Волчья хватка. Книга 1. Гл. 4
АРАКС - ВОЛК
Волка можно было взять, лишь самому обернувшись серым хищником. Конечно, не в прямом смысле обернуться — войти в состояние, когда полностью освобождены от всего земного чувства, способны подниматься над землёй и парить в полёте, очень схожем с полётом летучей мыши, а тело в тот миг по выносливости и крепости становится равным волчьему.
И повиснув у мстящего зверя на хвосте, догнать его, где бы он сейчас ни находился.
Сергей Алексеев. Волчья хватка. Книга 1. Гл. 4
АРАКС - ВОЛК
И уловил момент полной прострации, когда подступала лёгкая, полупрозрачная дрёма. Был великий соблазн продлить мгновение, и у него это не раз получалось, но сейчас следовало вновь включить сознание единственной фразой-мыслью:
— Я — волк.
Но не удерживать её более в голове — загнать в позвоночник и отныне думать только им. Чувствовать позвоночником, видеть и слышать…
Это был древний способ внутреннего перевоплощения, незрячими, суеверными людьми называемый — оборотничество. Скудоумие, беспамятство и закономерный поэтому страх перед тем, что нельзя пощупать рукой или увидеть глазами, создали вокруг такого явления ореол колдовства, нечистых чар, и под мусором предрассудков позвоночный столб вместе с его мозгом превратился в бытовую конструкцию, костяную форму, позволяющую человеку лишь прямо ходить, носить голову и страдать от радикулита. Все остальное, считалось, от лукавого…
Если так, то все человечество произошло от лукавых: в далёком прошлом люди без всякого напряжения переходили в подобное состояние, ибо созданы были по образу и подобию Божьему и тогда ещё не только знали, но и чувствовали это.
Отец Ражного называл это состояние «волчья прыть», а парение чувств — «полётом нетопыря»: летучая мышь передвигалась в пространстве, находясь в особом поле восприятия мира, когда он весь состоит не из привычных вещей и предметов, а из полей, излучаемых живой и мёртвой материей. Все сущее на земле оставляло не только следы в виде отпечатков подошв, лап и копыт, не только обронённую шерстинку, перо или экскременты, но и другую их ипостась, чем-то напоминающую инверсионную дорожку, оставляемую самолётом в небе. И если там видимый след был результатом выброса тепла и газа в атмосферу — вещей зримых и понятных человеку, то здесь все связывалось с существованием невидимых и неощутимых, как радиация, энергий.
Утратив былые способности, приручённая собака, например, ещё могла ходить по следу запаха или по звуку и движению, сочетаемых с запахом, — так называемое верховое чутьё. Она ещё могла, живя рядом с человеком и постоянно находясь в его поле, ориентироваться на местности, зализать рану, отыскать необходимую лечебную траву, предчувствовать грозу, бурю, землетрясение, но человек уже не владел и этими способностями. Он был слеп и глух, а окружающий мир по этой причине казался ему злобным, непредсказуемым и опасным для жизни.
Так вот, абсолютным совершенством восприятия среды обитания был нетопырь, умеющий, как и миллионы лет назад, видеть и слышать излучаемые поля — тончайшие энергии, оставляемые в пространстве живой и неживой сущностью.
Подниматься в небо и парить чувствами было довольно легко — все зависело от чистоты выделяемых местностью энергий, и для взлёта иногда требовались считанные секунды. Вторым существом после нетопыря был волк, и чтобы выследить его, хватило бы и чуткости чувств летучей мыши, но чтобы настигнуть и победить, следовало самому перевоплотиться чувствами в серого зверя и обрести его прыть. А это как раз и требовало огромных физических усилий.
— Я — волк, — записал он мысленно на чистом листе сознания и тотчас ощутил, как от основания черепа до копчика потекла согревающая горошина, словно капля горячего пота. И привыкая к воле разбуженного позвоночного мозга, он пролежал ещё несколько минут и хотел было встать, но в это время проснувшийся и ещё пьяный фермер проявил бдительность, взял ружьё и приплёлся взглянуть, кто это там валяется на выпасе. Встал как вкопанный перед белым, распростёртым на земле человеком, захлопал ртом, выронил ружьё и замахал руками, не в силах двинуться с места. Было слышно, как лязгают зубы и дребезжит его душа, будто он вступает в ледяную воду.
Сергей Алексеев. Волчья хватка. Книга 1. Гл. 4
ПОЛЁТ НЕТОПЫРЯ
Сильнейшее физическое напряжение помогало находиться в «полёте нетопыря», но одновременно быстро растрачивалась своя собственная энергия. Тогда, в Таджикистане, лёжа с дырой в боку, Ражный вывел себя из болевого шока, остановил кровь и держал её, паря летучей мышью, в течение семи часов. Это был его личный рекорд. В вертолёте же он мгновенно потерял сознание и очнулся лишь в госпитале, когда готовили аппаратуру для переливания крови…
Сергей Алексеев. Волчья хватка. Книга 1. Гл. 4
ПОЛЁТ НЕТОПЫРЯ
Выход из «полёта нетопыря», сопряжённого с волчьей прытью, был болезненным — тошнило, кружилась голова, учащённо билось сердце, и пережить все это на ходу было трудно, да и опасно.
Сергей Алексеев. Волчья хватка. Книга 1. Гл. 4
АРАКС И НОРМАЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ
Отец умер от инфаркта именно в такой миг, когда переходил в «нормальное» состояние.
Сергей Алексеев. Волчья хватка. Книга 1. Гл. 4
АРАКС - СИЛА ВОЛКА
Смерть матёрого была почти мгновенной. Он успел лишь оскалиться, и этот оскал длился несколько секунд, после чего верхняя губа расправилась, и на звериной морде отпечатался покой, ибо Ражный в два прыжка оказался рядом, на ходу выхватил нож, коротким ударом проколол горло и подставил под струю солдатскую фляжку.
Волчья сила вытекла вместе с кровью…
Сергей Алексеев. Волчья хватка. Книга 1. Гл. 4
КОРРЕКЦИЯ СОБАКОЙ СВОЕЙ ГЕНЕТИКИ
Собака же интуитивно совершала ритуал, говоря человеческим языком, производила коррекцию своей генетической природы, вбирала в себя волчий энергетический потенциал, который всасывался в её существо через самый нежный орган — язык.
Сергей Алексеев. Волчья хватка. Книга 1. Гл. 6
АРАКС - ПОЛЁТ НЕТОПЫРЁМ
Тогда он выбрал более «чистое» место, рядом с Древом Любви, лёг сначала на спину, прижал позвоночник и приземлился, выйдя из «полёта нетопыря». И тут же, перевернувшись лицом вниз, попытался уйти в другой полёт — раскинулся звездой, как на Правиле, до твёрдости жёлудя напряг мышцы и замер.
Сергей Алексеев. Волчья хватка. Книга 1. Гл. 8
ЧТО «НЕ ЕГО» ДЛЯ АРАКСА
Аракс не имел права надеяться на чудо, на везение и удачу; все достигалось невероятным трудом, упорством и высочайшей концентрацией воли. Даже ещё не взглянув на ристалище, Ражный понял, что это «не его» Урочище, что он ещё не созрел для поединка в таком месте, не довисел на Правиле, не огрубел до твёрдости подошв и его повышенная чувствительность пойдёт только во вред.
Сергей Алексеев. Волчья хватка. Книга 1. Гл. 8
АРАКС И СВЕЧЕНИЕ АУРЫ
От человека исходило лохматое, жёлто-зеленоватое свечение, что выдавало его внутреннее состояние — агрессии и одновременной трусости.
Сергей Алексеев. Волчья хватка. Книга 1. Гл. 9
ИЗЛУЧЕНИЕ АУРЫ СТРАХА
Вообще-то от треска выстрелов ничего опасного не было, поскольку людьми владел страх и желтовато-сиреневое излучение — признак сильнейшего волнения, нёсся над ними, как туча.
Сергей Алексеев. Волчья хватка. Книга 1. Гл. 9
У ВОЛКА НЕТ ХОЗЯЕВ
— У волков нет хозяев,
— Ражный пощупал нос зверя — на удивление холодный.
— Они живут с человеком только при условии, если принимают его как вожака стаи.
Сергей Алексеев. Волчья хватка. Книга 1. Гл. 9
ГЕОГРАФИЯ АРАКСОВ-ПОЕДИНЩИКОВ
Инок заскрипел зубами, в крайнем отчаянии помолотил воздух кулаками и, спохватившись, что не должен показывать своих чувств в присутствии молодого аракса, сел под дерево, помолчал, зажимая себя в кулак.
— Десять лет готовился к этому поединку, — справившись с собой, проговорил он печально.
— Десять лет искал систему нападения и защиты, полмира объехал, всех самых старых иноков отыскал. Год в Индий прожил, переболел лихорадкой, потом год на Кавказе, два — в Иране. В мусульманство перешёл, обрезание сделал! Чтоб пустили хотя бы глянуть на их тайные камлания в пещерах… Три года по Карпатам ползал, у русинов жил, в гуцула превратился-и все впустую, да? Все напрасно?!
Сергей Алексеев. Волчья хватка. Книга 1. Гл. 10
РУСЬ НЕ ВЕДАЛА РАБСТВА.... Т.К. НЕВЕДАЛА СТРАХА
Русь не ведала рабства по той причине, что не ведала страха.
Сергей Алексеев. Волчья хватка. Книга 1. Гл. 10
ПРО ЖАЛОСТЬ К ВРАГАМ
А когда-то схимомонах Сергиевой лавры сказал ему одну крамольную, но замечательную вещь: жалость и сострадание — доля рабов Божьих, но не воинов его.
Сергей Алексеев. Волчья хватка. Книга 1. Гл. 11
АРАКС И ЭНЕРГИЯ СОЛНЦА
Он не может даже предположить, что ничего подобного здесь нет и вся магия состоит лишь из достижения внутренней собранности, способности вначале накапливать в скелет энергию солнца, что делает в принципе всякий смертный, а главное — уметь высвобождать её, обратив в энергию движения, или произвести её выброс в атмосферу. И что все это, в том числе и мощь тела, приобретается не за счёт каких-то тайных молитв, заклинаний или ритуальных действий, а полной, детской открытостью человека перед Космосом.
Лишь при таком условии можно было получить космический, или как его чаще называли, божественный заряд, впитывая энергию из пространства в любом месте, где бы ты ни находился.
Сергей Алексеев. Волчья хватка. Книга 1. Гл. 13
АРАКС И ШКОЛА МОПА-ТЕНЕ
— Я не знаком со школой Мопа-тене, — признался он.
— Она позволяет провести встречу под открытым небом, на земле?
— Только под открытым небом и только на земле, — с удовольствием уточнил Хоори, намекая на особую ритуальность схватки.
Каждый, даже не совершеннолетний, аракс мог бороться, где и когда хотел, сам выбирал противника, только это уже не называлось поединком, либо устав Сергиева Воинства запрещал в таких схватках использование полного комплекса — кулачного зачина, братания и сечи, однако позволял применять отдельные приёмы, и непременно лишь вполсилы, без смертельного исхода. (Кстати, по этому поводу шёл давний, вернее, древний спор между иноками и араксами: первые считали, что все следует содержать в глубокой тайне, дабы не растратить по зёрнышку закрома-арсеналы, вторые, молодые и жадные до драки, настаивали на расширении свободы их применения в миру. Пока сами не становились иноками…) То есть, древнее, созданное ещё Сергием Радонежским, законоуложение запрещало убивать мирских людей, независимо от того, свои они или иноземцы. Бить насмерть разрешалось только супостата на поле брани. И в этом был заложен великий смысл сохранения первоначальной сути Воинства, поскольку смерть мирского человека от руки аракса, да ещё на миру, превращала его в убийцу, и он кончал свои дни в веригах и Сиром Урочище.
Поэтому всякий вотчинник обладал дополнительным, тайным арсеналом, неведомым даже вольным араксам, однако при этом не имел права использовать его в поединках на земляных коврах Урочищ.
Сергей Алексеев. Волчья хватка. Книга 1. Гл. 15
БОЙ С ЯПОНЦЕМ
Ражный выставил блок, который в сече назывался коловратом или свастикой, когда руки выбрасываются вперёд и назад, как лучи с загнутыми концами, а лопатки при этом накрывают позвоночник. Владению этим способом защиты араксов начинают учить с момента посвящения — с тринадцати лет; коловрат был самым первым этапом овладения Правилом без специального станка и считался оружием обороны. Возникающая при этом крестообразная энергия, как крест нательный, хранила от самого мощного удара, нанесённого в состоянии аффекта, поскольку отводила его, смягчала и делала скользящим.
Сергей Алексеев. Волчья хватка. Книга 1. Гл. 15
БОЙ С ЯПОНЦЕМ
Японец сделал ещё одну попытку энергетической атаки, но сверхнапряжение «сырых жил» могло закончиться сильнейшими судорогами, и он начал раскрепощать себя, выпрямляться, переходя в нормальное состояние. И когда Ражный увидел в щёлочках глаз карие зеницы, мгновенно сделал выпад и захват шеи противника. Тот находился в неком промежуточном положении, запоздал с реакцией и вынужденно оказался в стойке братания.
Повозившись несколько минут в плотном зацеплении, Ражный прощупал шею противника, нашёл нужную точку и, выпустив его, больше и близко к себе не подпускал.
Сергей Алексеев. Волчья хватка. Книга 1. Гл. 15
БОЙ С ЯПОНЦЕМ
Среди бугристых, как латы, мышц на животе он отыскал вторую точку и, приземлившись на секунду, нанёс несильный удар ладонью с подогнутым безымянным пальцем.
Сергей Алексеев. Волчья хватка. Книга 1. Гл. 15
БОЙ С ЯПОНЦЕМ
А последняя, третья точка, своеобразный терморегулятор селезёнки, обнаружилась у него под правой коленкой, много ниже, чем обычно — верный признак уроженца жарких, южных районов, и достать её проще всего было, когда он прыгал или высоко вскидывал ногу.
Сергей Алексеев. Волчья хватка. Книга 1. Гл. 15
АРАКС И ВОЛЧЬЯ ХВАТКА
Выставить против можно было лишь волчью хватку…
Не тот щипок левой рукой, которым Ражный вволю угощал соперников в пору, когда занимался спортивной борьбой, а потом применил против Колеватого на Пиру. От безобидного, и общем-то, рывка возникала огромная болезненная гематома, отдиралась, но оставалась целой кожа. Это был своего рода отвлекающий манёвр для всех, кто пытался проникнуть в тайну боевого приёма. В прошлые времена, когда исход брани решала рукопашная, он обязан был сделать его достоянием всего Воинства, если бы протрубили Сбор. Теперь же волчья хватка могла навсегда остаться родовой тайной, поскольку в современной войне требовалось совершенно иное умение. И потому желающие овладеть этим приёмом безнадёжно тренировали хватательное движение кисти и не добивались успеха.
Настоящая хватка совершалась правой рукой, превращённой в волчью пасть. Зверь никогда не щипал жертву; он вгонял нижние клыки и делал рывок снизу вверх.
Здесь, вместо клыков, вгонялись напряжённые до костяной твёрдости четыре пальца открытой ладони, способные пробить кольчугу. Но прежде самая жёсткая и деятельная, самая чувствительная и нежная часть человеческого существа — рука, должна была вкусить энергию вражеской крови.
Сергей Алексеев. Волчья хватка. Книга 1. Гл. 18
